Ладно, слушай. — Штайнер сделал глубокую затяжку. — Ничего особенного у меня не было. Сквозное ранение мышечных тканей. Боли почти не было. Но рядом лежал мой друг. Не какой-нибудь друг. Мой друг. Его ранило в живот осколком снаряда. Он лежал на койке и кричал. Ни грамма морфия, понимаешь? Морфия не хватало даже для офицеров. На второй день он так сильно охрип, что мог уже только стонать. Умолял меня прикончить его. Я бы это сделал, но не знал как. И вдруг на третий день на обед подали гороховый суп. Густой гороховый суп с салом, суп мирного времени. До того нас кормили какими-то ополосками. Ну, мы, конечно, давай жрать. Все страшно изголодались. Жрал и я. Жрал, как давно не кормленная скотина, с каким-то самозабвенным наслаждением. Уплетая суп и глядя поверх края миски, я видел лицо моего друга, его искусанные, разжатые губы, видел, что он умирает в муках. Через два часа его не стало… А я жрал и жрал, и никогда в жизни ничто не казалось мне вкуснее.
Он сделал паузу.
— Ну и что ж, вы просто здорово изголодались, — сказал Керн.
— Не в этом суть. Тут другое. Кто-то подыхает рядом, а ты ничего не чувствуешь. Ну, допустим, тебе жалко человека. Но боли-то ты ведь все равно не чувствуешь! Твой живот цел — в этом все дело. Рядом, в двух шагах от тебя, кто-то гибнет, и мир рушится для него среди крика и мук… А ты ничего не ощущаешь. Вот ведь в чем ужас жизни! Запомни это, малыш. Вот почему мир так медленно движется вперед. И так быстро назад. Тебе не кажется?
-Нет, не кажется, — сказал Керн.
Штайнер усмехнулся.
— Понимаю. И все-таки подумай об этом при случае. А вдруг поможет…
Э. М. Ремарк «Возлюби ближнего своего».
🙁 Грустно…но…все правда…оттого и грустно
и не поспоришь 🙁