Снег минами изрыт вокруг,
И почернел от пыли минной.
Разрыв! …И умирает друг,
И значит смерть проходит мимо.

Сейчас настанет мой черед,
За мной одним идет охота.
Будь проклят 41-й год,
Ты, вмерзшая в снега пехота!

Семён Гудзенко «Перед атакой»

Немного истории:

В 1941 году, гитлеровские войска, считали одним из основных направлений главного удара — Можайск. В конце сентября 1941 года гитлеровцы сосредоточили на московском направлении крупнейшие группировки своих войск. В начале октября для прикрытия Москвы по решению Ставки в районе расположения войск Западного фронта спешно формировали Можайскую линию обороны. Главная задача, поставленная Ставкой войскам Западного фронта во главе с командующим генералом армии Г. К. Жуковым — задержать продвижение врага и выиграть время для подхода резервов Ставки. Центром этой линии обороны был Можайск и 36-й Можайский укрепрайон, проходивший непосредственно через Бородинское поле.
Операция врага по захвату столицы под кодовым названием «Тайфун» началась 30 сентября. Можайский укрепрайон защищала 5-я Армия под командованием генерал-майора Д. Д. Лелюшенко. После его ранения 15 октября командующим армией был назначен генерал-майор Л. А. Говоров. В связи с нехваткой наших войск на Московском направлении основной силой 5-й Армии стала 32-я Краснознаменная стрелковая дивизия под командованием полковника Виктора Ивановича Полосухина. Боевая, уже обстрелянная в боях с японцами в 1938 году у озера Хасан, она встретила наступление противника на 45-километровом участке фронта Можайской линии обороны, который должны были бы защищать 4 дивизии. Бои на Бородинском поле начались 12 октября на 125 километре Минской автострады.
Силы 40-го моторизованного корпуса, в составе которого была полностью укомплектованная 10-я танковая дивизия, а также моторизованная дивизия СС «Райх» и 7-я пехотная дивизия наступали мощной стеной вдоль Минского шоссе, стремясь к Москве.
С 12 по 18 октября в неравном противостоянии силы 32-й дивизии, а также курсанты военно-политического училища при поддержке 154-го гаубичного полка сдерживали натиск неприятеля. В боях на Бородинском поле отличились многие бойцы и командиры. Отличились все — артиллеристы, танкисты, курсанты.
В течение шести суток наши войска вели тяжелые оборонительные бои на Можайском рубеже с многократно превосходящими силами танков и пехоты врага. Главным итогом этих боев было то, что 32-я дивизия сумела остановить гитлеровцев и продержаться на этом рубеже почти неделю, дав возможность и время подтянуть резервы и организовать линию нового рубежа обороны. Окончательно остановить врага 5-й Армии удалось на 75-ом км Минского шоссе.

Вот так и было 14 октября 2007 г. в 14.20 по московскому времени.

Но до этого было 3 дня жизни под проливным дождем, впроголодь (если не считать пива с гороховым супом), а затем внезапно повалившим снегом, который ломал своей тяжестью ветки в лесу, рядом с полем в котором мы стояли лагерем. Лагерь настоящий, антуражный, обнесенный по периметру колючкой на столбах, палатки из цельбанов, часовые на входе, трофейный советский патефон и 12 человек в немецкой форме. Всего на стороне вермахта и РККА сражалось порядка 800 человек. Большая часть которых размещалась в корпусах бывшего пионерского лагеря «Бородино», но мы стояли особняком, прямо в 300 метрах от поля сражения.

Приехали в ночь на 13 число, лил дождь получив свои аусвайсы (пропуска), переместились в лагерь к своим камерадам, махнув коньячку и отогнав белую собаку в ночь, легли спать, подкрепление прибыло рано по утру — начали строить лагерь. Вкопали и покрасили столбы, обнесли в три ряда колючкой, собрали из цельбанов палатки, «заминировали» подступы к лагерю, и поставив часового, стали варить суп.

Суп, хотя я его ел мало, получился вкусный и правильный — т. е. немецкий гороховый с рулькой и сардельками. Приходили однополчане из 22 пехотного полка, смотрели, пили, хвалили, познакомился с полковым медиком —немного пообщались, подбодрил меня как новичка. Спасибо! Вечерело, где-то вдалеке слышались крики красных командиров, видимо солдаты Красной армии проходили строевую подготовку, с другой стороны были слышны песни немецких товарищей. И лил мерзкий осенний дождь…шинель промокла, но я был рад что купил ее иначе была бы вообще беда. Стемнело, мокрые дрова горели плохо и пора было спать.

Утро 14 октября 1941 г. (2007 г.)

Проснулся от того, что, что-то яркое светило в глаза и одновременно с этим раздался треск… Хрясть! И рядом упала ветка под тяжестью первого снега. «Вот тебе и Покров!» и матерные слова из немецкого лексикона можно было услышать от моих камрадов, которые выползали по одному из палаток. Кругом все было бело, снег вперемешку с грязью не радовал, но наступление никто не отменял. Время до обеда прошло как-то незаметно, в сборах и одевании снаряжения, довольно тяжелого с непривычки, краткий курс молодого бойца, получение оружия и патронов — карабина Маузер К98. И все отступать уже некуда, позади Берлин!

Общее построение, хриплые команды обер-лейтенантов, холодные капли растаявшего снега с каски за шиворот и грустный взгляд нашего командира, и вот колонна из 100–150 человек утопая и хлюпая кованными сапогами в каше из снега и грязи двинулась к краю леса на исходные позиции. Через каждые сто метров стояли жандармы, видимо что бы пресечь попытки дезертирства. Под радостные крики солдат вермахта прибыли три ганомага, которые привезли подкрепление и пушку. Это вдохновляло. Так как соколы люфтфаве не смогли нас поддержать в этот раз, авианалет не состоялся, погода явно была на стороне русских. Сотни глаз товарищей по оружию проводили нас в лес из которого мы должны были атаковать первыми и после разведки и сделать проходы в минных полях.

Ахтунг! Алярм! Бой!

Понеслась…разведка напоролась на засаду русских и была взята в плен. Да…неожиданно, но мы уже атакуем из леса, бежим задыхаемся, тонем в снегу по колено, падаем ползем, по нам стреляют, надо прикрывать своих камерадов, которые уже до ползли до колючки и перекусывают ее саперными ножницами, ставят флажки, обозначающие проход в минном поле. Кругом взрывы! Уши на секунду закладывает и ты ничего не слышишь, а потом стрекот пулемета и выстрелы, крики и вот ты уже в окопчике отбитом у русских, где ютятся пять твоих товарищей, офицер кричит «в атаку!», еле вытаскивая сапоги из осенней жижи, которая засасывает тебя как болотная трясина, весь в грязи ты бросаешься снова в атаку. Два шага вперед, один на брюхе, снег лепит в лицо…а кругом уже первые убитые на первом снегу. «Сани!» — это меня, мой позывной, черт! Кого-то ранило из наших, загоняешь очередной патрон в карабин, выстрел и ползешь к бойцу. «Нога!» Бинт., закоченевшими пальцами перевязываешь его и вот он уже идет-ползет в атаку. Хорошая работа! Еще несколько метров, еще один…

Он лежит между двух «иванов», явно пырнули штыком. Снова бинт, но он явно не жилец, жалко молодой совсем. Руки не слушаются, в сапогах снег, снова заталкиваешь патрон в карабин. Стреляешь и понимаешь, что тот русский парень оказался проворнее и хотя ты ранен, сил вставать и даже перебинтовать самого себя нет и ты тихо помираешь на этом русском поле. Уже теряя сознание видишь, вот оно подкрепление выпрыгивающие из ганомагов, которое так же тонет в снегу, бежит вперед, падает, убитые…взрывы, глохнешь, снег, немецкий лейтенант кричащий и собирающих в цепь солдат для новой атаки.

Русские отступают, теряешь сознание…спустя время оно к тебе вернется в виде скачущих всадников с шашками наголо и бородатого мужика с наганом на фоне красного флага, который улыбаясь кричит тебе сквозь хлопья мокрого снега — «Умри, сволочь!» Все конец. Ты встаешь, улыбаешься ему, что-то отвечаешь, к тебе подходит незнакомый камерад и фотографируется с тобой на память и ты понимаешь что снова в XXI веке, веке в котором уже молодые твои сограждане не помнят когда началась Великая Отечественная война, вновь пытаются возродить фашизм, нацизм, и от это еще страшнее, чем было час назад на поле. А вокруг тебя люди, которые своим способом, через военно-историческую реконструкцию пытаются напомнить всем и себе, что была такая страшная война и какой ценой досталась победа русскому народу.

Ну, а дальше долгая дорога домой, зверская усталость, подсчет потерь, что потерял, что забыл…и главное гордость, без пафоса гордость за свой Русский Народ, которая еще больше укрепилась во мне за тот час на холодном снегу на Бородинском поле…